– Хорошо, – сказал Карелла. – Я сразу же займусь этим.

– Ладно, иди, – сказал Бернс. – А кто-нибудь уже откликнулся на фотографии?

– Нет пока, – сказал Карелла, открывая дверь. – У тебя ко мне есть еще что-нибудь, Пит?

– Нет, нет, ничего, иди и занимайся работой. Давай.

Едва Карелла вошел в дежурку, к нему тут же подошел Эрнандес:

– Стив, пока ты разговаривал с лейтенантом, тебе тут звонили.

– Да? – отозвался Карелла.

– Ага. Звонил какой-то малый, который видел опубликованную в газете фотографию. Он утверждает, что опознал нашего покойника.

Глава 6

Человека, позвонившего в Восемьдесят седьмой участок и заявившего, что он опознал покойника, звали Кристофером Рэндомом. На вид ему было около шестидесяти с небольшим, и отличался он тем, что во рту у него сохранилось всего четыре зуба: два передних на верхней челюсти и два, тоже передних, – на нижней. Он сообщил детективу Эрнандесу, что его легко разыскать в баре под названием “Конец пути”, там Карелла с Эрнандесом и нашли его в половине двенадцатого в тот же день.

“Конец пути” просто удивительно оправдывал свое название, ибо для большинства его завсегдатаев он и вправду оказывался концом пути. Публика здесь была в помятых и засаленных костюмах неопределенного цвета. Почти все сидели в головных уборах, всем было за пятьдесят, и у всех были красные носы и слезящиеся глаза хронических алкоголиков.

Кристофер Рэндом тоже не представлял собой исключения. Он был обладателем именно такого носа и таких глаз, да еще, как уже сказано, четырех зубов. В целом же он производил впечатление экспоната, который долго хранился в банке со спиртом. Карелла осведомился у бармена, кто здесь Рэндом, и вместе с Эрнандесом направился в дальний конец бара. Карелла предъявил Рэндому свой жетон детектива. Тот сначала недоуменно уставился на него, а потом кивнул и привычным жестом опрокинул в глотку остаток стоявшего перед ним виски. Он рыгнул, и от него понесло таким перегаром, что Карелла с Эрнандесом едва устояли на ногах.

– Мистер Рэндом? – спросил Карелла.

– Он самый, – сказал Рэндом. – Кристофер Рэндом, Гроза Востока.

– Почему вы так себя называете? – спросил Карелла.

– Простите, что называю?

– Называете себя Грозой Востока.

– О, – Рэндом на какое-то время растерянно умолк. – Да так, – сказал он, пожав плечами. – Это просто так говорится.

– Сэр, вы позвонили в полицейский участок и сообщили, что знаете покойного, это так?

– Совершенно верно, сэр, – сказал Рэндом. – Кстати, как ваша фамилия, сэр?

– Карелла. А это детектив Эрнандес.

– Очень рад с вами познакомиться, джентльмены, – сказал Рэндом. – Нет ли у вас желания принять для бодрости по маленькой, или при исполнении служебных обязанностей это не дозволяется? – Он приостановился. – Это тоже, так сказать, говорится для красного словца.

– Нам не разрешено употреблять спиртное на службе, – сказал Карелла.

– Какая жалость, – протянул Рэндом. – Это просто позор и ущемление прав. Бармен, а мне, пожалуйста, еще порцию виски. Так, значит, вы по поводу фотографии в газете?

– Правильно, сэр, так что насчет этой фотографии? – сказал Карелла. – Кто этот человек?

– Этого я не знаю.

– Но я считал...

– Я хочу сказать, что я не знаю его имени. Впрочем, если быть более точным, то я не знаю его фамилии, а по имени я его как раз знаю.

– И как же его зовут? – спросил Эрнандес.

– Джонни.

– А как дальше, вы не знаете?

– Совершенно верно, сэр. Знаю, что Джонни, а как дальше – не знаю. Получается Джонни Неизвестный. – Рэндом улыбнулся. – Это я просто так говорю, понимаете? – сказал он. – О-о-о, а вот и виски. Виски – напиток мужественных. Уххх! – Он пожевал губами, поставил опорожненный стаканчик на стойку и сказал: – Так на чем же мы остановились?

– Мы остановились на Джонни.

– Да, сэр, именно на Джонни.

– Так что это за Джонни? Откуда вы его знаете?

– Я познакомился с ним в баре, сэр.

– В каком?

– Видимо, в баре “С легким паром”.

– “С легким паром”? А где это?

– На Восемнадцатой Северной?

– Так вы спрашиваете нас или рассказываете нам? – ответил Карелла вопросом на вопрос.

– Я просто не знаю, как именно называется эта улица, – сказал Рэндом, – но название бара, сэр, я точно помню, у него еще на вывеске два круга. Может, хоть это поможет вам?

– Очень может быть, – сказал Карелла. – И когда же состоялась эта встреча?

– Тут нужно подумать, – сказал Рэндом. Он нахмурил лоб и громко цыкнул зубом. – Пожалуй, мне следовало бы немножко выпить для освежения памяти, – мягко намекнул он.

– Бармен, порцию виски, – распорядился Карелла.

– О, что вы? Зря вы... А впрочем, огромное спасибо, это очень мило с вашей стороны, – сказал Рэндом. – Я думаю, что встретил его впервые за несколько дней до начала месяца. Это было числа двадцать девятого или тридцатого марта. Что-то вроде этого, но точно помню, что было это в субботу.

Карелла вытащил бумажник и достал оттуда маленький календарь в целлофановой обертке.

– Суббота приходилась на двадцать восьмое, – сказал он. – Значит, это было двадцать восьмого марта?

– Если это была последняя суббота марта, то да, сэр. Это было двадцать восьмого.

– После двадцать восьмого в марте не было других суббот, – сказал, улыбаясь, Карелла.

– Значит, мы с вами точно установили нужную дату. О! А вот и виски. Виски – напиток мужественных. Уххх! – Он опрокинул рюмку, пожевал губами и спросил: – Так на чем же мы остановились?

– Мы остановились на Джонни, – сказал Эрнандес. – Вы встретили его в баре под вывеской из двух кругов в субботу вечером двадцать восьмого марта. Продолжайте.

– Неужто вы все это записываете, сэр? – спросил Рэндом.

– Совершенно верно.

– Подумать только.

– Какого он, на ваш взгляд, возраста? – спросил Карелла. – Я имею в виду этого Джонни.

– Лет шестьдесят с небольшим, как я полагаю.

– И выглядел он вполне здоровым, как вы считаете?

Рэндом пожал плечами.

– Этого я не знаю, я не врач, понимаете ли?

– Да, да, конечно, я просто думаю, может, он часто кашлял или еще что-нибудь? Был ли у него болезненный или усталый вид? Может, у него был нервный тик или еще что-нибудь? Может, он...

– По мне, так он был здоров как бык, – сказал Рэндом, – но – это, конечно так – на первый взгляд. Сами понимаете, что я не просил его раздеться для медицинского осмотра, сэр. Я могу сказать только, что внешне, при самом поверхностном осмотре, не имея при этом специального медицинского образования, я могу предположить, что Джонни этот был здоров как бык, – Рэндом сделал паузу. – Но это только просто так говорится, сэр, – добавил он, подумав.

– Ну хорошо, – сказал Карелла, – значит, он сказал вам, что его зовут Джонни. А фамилии он не называл?

– Нет, сэр, фамилии он не называл. Простите, сэр, но при всем моем уважении к полиции, должен признаться, что разговоры с полицейскими вызывают у меня страшную жажду. Я, конечно, очень хотел бы...

– Бармен, еще порцию виски, – сказал Эрнандес. – Значит, он не назвал вам своей фамилии?

– Совершенно верно.

– А что он вам говорил?

– Он говорил, что идет на работу.

– На работу? А что это была за работа?

– Этого он не говорил.

– Но время было уже к ночи, не так ли?

– Справедливо заметили, сэр. Это было поздним вечером в субботу.

– И все-таки он сказал вам, что идет на работу.

– Да, сэр, именно таковы были его слова.

– Но при этом он не сказал вам, в чем заключается эта его работа?

– Да, сэр, этого он мне не сказал, – согласился Рэндом. – Но он был в форменной одежде.

– Он был в форме? – спросил Карелла.

– В форме? – повторил вопрос Эрнандес.

– И что же это была за форма? – уточнил Карелла. – Он, случайно, не был в морской форме, мистер Рэндом?

– О, а вот и виски! – воскликнул Рэндом. – Виски – напиток мужественных людей, мужественных, скажу я вам. Уххх! – Он пожевал губами и поставил стаканчик на стойку бара. – Так на чем мы остановились?